Мишустин рассчитывает на стабильные поступления налогов при стагнации экономики, рассказывает об обмене информацией с офшорами и ждет в гости западных коллег, несмотря на санкции.

Рабочий стол Михаила Мишустина похож на центр управления полетами. Он буквально тащит к компьютерам, чтобы показать новые сервисы на сайте и продемонстрировать их возможности. Как только речь заходит об электронных технологиях и их использовании — для уплаты или сбора налогов, — глаза у Мишустина загораются, он готов говорить бесконечно долго, эмоционально, живо. Это очевидная точка совпадения личного и профессионального интереса. На автоматизацию контроля он и делает ставку.

— Как сказалась на налоговых поступлениях стагнация экономики?

— Пока сдержанные темпы экономического роста не оказали негативного влияния на поступления налогов. В консолидированный бюджет они выросли за восемь месяцев этого года на 14% (8,5 трлн руб.), в федеральный — на 18% (4,1 трлн). При этом хорошо собираются налоги, которые наиболее чувствительны к состоянию экономики: на прибыль — 21%, НДС — 19%.

Общий прирост — более 1 трлн руб. Повлияли и рост ставок налогов, и цен на углеводороды, и, конечно, инфляция — она дала около трети прироста (см. инфографику). И скромный, но все же рост ВВП. Очень серьезный вклад администрирования, т. е. более эффективной работы ФНС: проверки, доплаты компаний, расширение налоговой базы дали 280 млрд руб. Это 27% от общего прироста поступлений. Мы считаем это хорошим результатом.

Потихоньку все растет, и это дает нам повод для осторожного оптимизма. Доналоговая прибыль предприятий в I квартале упала на 18%, но за полгода уже рост на 16%. Конъюнктура по основным группам экспортных товаров пока не совсем падающая, а на внутреннем рынке мы ожидаем роста деловой активности за счет принимаемых правительством мер, в том числе по стимулированию импортозамещения.

— Санкции не дают повода для пессимизма?

— Исходя из нашего мониторинга, мы считаем, что санкции в краткосрочной перспективе не окажут серьезного воздействия на доходы бюджета. Но, принимая во внимание внешнюю неопределенность, давать оценки в средне- и долгосрочной перспективе пока преждевременно.

— Как в последние годы росла собираемость налогов? Если говорить не о формальном показателе отношения начисленного к собранному (которое всегда было близко к 100%), а начисленного к реальной базе.

— По данным Росстата, с 2010 г. ВВП вырос в реальном выражении на 9,8%. А поступления в консолидированный бюджет, по данным ФНС, на 16,8%. Эти 7 процентных пунктов и есть рост собираемости благодаря администрированию. Значит, реализация наших стратегических планов приносит результат.

— Бизнес опасается, что из-за проблем в бюджете ФНС будет повышать собираемость, увеличивая давление, — выжимать последнее.

— Это совершенно не соответствует действительности. С 2010 г. количество выездных проверок сократилось в 1,8 раза (с 75 500 до 41 300 в 2013 г.), т. е. давление на бизнес как раз снижалось. Мы убрали из критериев оценки эффективности налоговой инспекции показатель «количество проверок». Постепенно уменьшали его значение, а 1,5 года назад совсем отменили. Нет сейчас такой установки, что инспекция обязана кого-то проверять, нет плана по проверкам, и это я абсолютно ответственно говорю. Количество судебных споров тоже сокращается: за последний год — на 22%.

Мы вводим новые институты, например досудебный аудит (возможность обжаловать действия в административном порядке. — «Ведомости») для регистрации компаний, чтобы все рейдерские схемы захвата бизнеса можно было в момент пресечь, а не ходить потом по судам. Мы ввели обжалование не только актов, но и любых действий налоговой службы. Мы заставляем каждого инспектора объяснять налогоплательщику, почему он проверяет его. А бизнес, если он не хочет проблем с налоговой, всегда может проверить, грозит ли ему проверка. 12 критериев, по которым мы отбираем компании для проверки (нагрузка, средняя зарплата, для вычетов по НДС, рентабельность и т. д.), давно открыты и ежегодно уточняются с учетом экономической ситуации. Это очень важно для прозрачности отношений.

На сайте у нас 38 электронных сервисов, но очень многие просто этого не видят! Вообще, налоговое администрирование имеет две грани: традиционная фискальная — связанная с проверками, взысканием налогов — и сервисная. Эти 38 сервисов позволяют быстро и удобно заплатить налоги. Вы регистрируетесь в личном кабинете и получаете доступ ко всей информации о вашем имуществе, которой располагает государство, — квартирах, дачах, машинах. Более 9,5 млн пользователей зарегистрировались в личном кабинете. Можно распечатать платежное поручение, а можно оплатить налоги онлайн. И для юрлиц есть такой сервис. Сейчас налоги можно платить, не сходя с дивана.

С помощью наших сервисов можно найти любую компанию, узнать, можно ли ей доверять, проявить осторожность при выборе подрядчика. Если нужно пообщаться с инспектором, то можно записаться в инспекцию тоже через сайт.

И это не просто удобство. Это способ исключить человеческий фактор или договоренности налогоплательщика с налоговым инспектором. Когда все процедуры понятны и ясны, снижается коррупция и повышается сознательность налогоплательщиков. Поэтому информационно-технологическая платформа гораздо важнее отдельных правоприменительных практик.

Мы стараемся создать комфортные условия, даже выделили отдельное направление стандартов обслуживания, которое должно стандартизировать все процедуры, начиная от фирменного стиля и заканчивая сроком обслуживания. Например, не более 30 минут на регистрацию. Для добросовестных налогоплательщиков вводятся новые механизмы взаимодействия с налоговыми органами. Например, институт налогового мониторинга: проверки заменяются альтернативными методами контроля — происходит постоянный онлайн-обмен информацией, и проверка становится просто не нужна.

То есть мы, наоборот, стараемся снижать административное давление и повышать сервисную роль ФНС. Главной задачей налоговой службы является контроль за исполнением налогового законодательства, а не сбор налогов. Мы стали прозрачнее, технологичнее. И бизнес это видит.

«Мошенники уже понимают, что нет смысла даже пытаться что-то возместить»

− Правительство рассчитывало, что удастся собрать дополнительные 400 млрд руб. за счет сокращения теневого сектора. Как вы оцениваете потенциал?

− Теневой сектор экономики не отражается ни в какой отчетности, его операции часто являются преступлениями. Чтобы доказать это, нужно провести расследование, а это уже работа правоохранительных органов во взаимодействии с нами, с Росфинмониторингом и ЦБ. В этом году мы планируем увеличить поступления по налогу на прибыль и НДС на 450 млрд руб. На фоне ожидаемого роста ВВП на 0,5% по итогам года это возможно только за счет улучшения администрирования. Но для дальнейшего повышения эффективности нужны новые инструменты администрирования. Ключевым является так называемый антиотмывочный закон 134-ФЗ, принятый летом прошлого года. Он приблизил нашу налоговую систему к международным стандартам — например, ввел электронное декларирование по НДС, а также предоставил налоговым органам с 1 июля этого года право запрашивать информацию о движении денежных средств по счетам физических лиц в определенных случаях.

ФНС не смогла бы осуществлять качественное администрирование без законодательной основы. Мы тесно работаем с Минфином и бюджетным комитетом Госдумы. За последние 1,5 года принято несколько законопроектов, позволивших изменить платформу взаимоотношений налогоплательщиков и налоговых органов. Кроме антиотмывочного закона это, например, и обязательный досудебный порядок обжалования всех налоговых споров, принцип самоначисления имущественных налогов для граждан, упрощение процедур создания организации.

— Взаимодействие с правоохранительными органами усилилось?

— Справедливости ради скажу, что поскольку количество проверок снижается, то снижается и количество материалов, направляемых налоговыми органами в СКР. Но в последнее время эффективность работы выросла. В 2013 г. было на 40% больше возбуждено уголовных дел по материалам налоговых органов, к уголовной ответственности привлечено в 1,8 раза больше, чем в 2012 г. Тренд сохраняется: таких уголовных дел в первом полугодии на 28,6% больше, это 26,6% всех материалов, рассмотренных СКР. Годом ранее было 18,9%. Мы провели две коллегии с СКР, с МВД подписано соглашение по регулированию взаимодействия. Мы организовали совместное обучение, показываем, насколько важны нормы Налогового кодекса в расследовании фактов, выявленных в ходе оперативно-розыскной деятельности.

— Бизнес был очень обеспокоен законом о новом порядке возбуждения налоговых дел. По последнему утвержденному в Кремле варианту новой процедуры следователи снова смогут самостоятельно возбуждать дела, даже если налоговая не подтвердила нарушение. Это уже не предотвратит фиктивных дел.

— Я считаю, что весной президент принял сбалансированное решение. Все риски сведены к минимуму. Получив документы от МВД, следователь обязан направить нам материалы в течение трех дней, и мы ответим ему в течение двух недель, было ли нарушение или что у нас нет данных. Что вы еще хотите?

Допустим, есть компания, которая работает абсолютно нормально, и есть конкретный сотрудник, который через агрессивную налоговую схему уводит часть доходов по какой-то серой цепочке. Вопрос: если оперативники узнают об этом и обращаются к нам за справкой, но декларация еще не сдана, а на прежней проверке нарушений не было, могут ли следователи возбудить дело? Ведь налоговая проверка — долгая история, а у следователя должно быть право за это время самостоятельно запустить дело. В большинстве стран следователь процессуально независим. Дальше может начаться суд, и для суда мнение налоговиков об отсутствии нарушений — очень значимый фактор.

— В теории все верно, тем не менее либерализация процедуры (сейчас мнение налоговиков обязательно для следствия) два года назад принесла хороший результат: давление на бизнес снизилось.

— Все говорят об усилении давления на бизнес, но я считаю — нет этого, тема сильно перегрета. К тому же есть возможность деятельного раскаяния: во время доследственной проверки, следствия или суда налогоплательщик, совершающий нарушение в первый раз, может погасить штрафы, пени и налог, заплатить и уйти.

— Уменьшалось количество мошеннических схем с НДС? Повлияло внедрение автоматизированной системы контроля (АСК) за НДС?

— Налогоплательщики стали более сознательными. Они понимают, как мы работаем. И это здорово, это и было нашей целью. Для этого мы раскрывали, по каким критериям мы отбираем компании для проверки.

Прошлым летом поступления по НДС резко пошли вниз из-за огромных вычетов, которые компании предъявляли после сдачи огромного количества крупных объектов — олимпийских и для саммита АТЭС, которые начали строиться 10 лет назад. Меня какое-то время это сильно тревожило. Но мы за счет включения АСК сумели увеличить поступления НДС на 19%. И это в период крупных возмещений и торможения роста ВВП. У нас начисления росли быстрее возмещения. Формализовав камеральный контроль, мы смогли сконцентрироваться на налогоплательщиках из группы риска.

АСК НДС делит налогоплательщиков на три зоны: зеленая, желтая и красная — как светофор. В зеленой — прозрачные компании, на проверку которых мы не тратим времени, чтобы внимательно проверять тех, кто попал в красную зону. Так вот за последнее время произошла важная вещь: в 2 раза упало количество заявлений на возмещение НДС от компаний из красной зоны, т. е. мошенники уже понимают, что нет смысла даже пытаться что-то возместить. 85 млрд руб. — это наш чистый отказ в возмещении, то, что мы отстояли в судах или в досудебных процедурах.

— То есть задача АСК НДС — сделать так, чтобы инспектор минимально мог повлиять на принятие решения о проверке? И как дальше будет совершенствоваться контроль за уплатой НДС? Система ведь должна коснуться не только возмещения, но и вычетов, а это уже колоссальные суммы (22,7 трлн руб. на 1 августа).

— Как устроены схемы? Товар движется по цепочке, каждый продавец предъявляет к возмещению уплаченный им ранее при покупке товара НДС, но одно из звеньев этой цепочки НДС не платит. В итоге бюджет должен вернуть НДС, хотя ничего не получил. Или же возмещения нет, но платеж в бюджет сильно уменьшается на ранее уплаченный при покупке НДС — вычет.

Наша основная идея — проверять соответствие материальных и финансовых потоков. Чтобы решить эту задачу, необходимо в ограниченное время получать налоговую отчетность, упаковывать ее и обрабатывать. Мы уже продвинулись в этом направлении: с 2014 г. все, кто предъявляет вычеты по НДС, сдают декларации в электронном виде. Но важно все держать в одном кулаке: декларации по НДС в электронном виде, которые при вычете очень быстро обрабатываются, книга учета покупок-продаж в электронном виде и счета-фактуры также в электронном виде.

В ближайшее время вводится в эксплуатацию единое электронное хранилище данных, в котором с 2015 г. будут накапливаться сведения обо всех облагаемых налогом операциях. Это позволит автоматически сопоставлять сведения о покупках и продажах и выявлять как организации, занизившие свои налоговые обязательства по ошибке, так и мошенников. Компания, один раз проведя сомнительную операцию, оставит след в системе. И восстановить свою репутацию в глазах налоговых органов и бизнеса будет очень сложно. Таким образом, можно говорить, что служба вводит новое понятие: «чистая история налогоплательщика» — собственно от этого будет зависеть степень доверия к нему со стороны налоговых органов.

Вторым этапом является переход на рискориентированный контроль операций, облагаемых НДС. Он построен на принципе зеркальности отражения операций у покупателя и продавца. То есть если компания заявляет вычет налога, значит, ее контрагентом в бюджете должен быть сформирован источник.

Полностью система заработает с I квартала следующего года. Если мы построим эту систему и соберем все данные, мы получим полную картину: будут видны все цепочки сделок и разрывы в этих цепочках, отмеченные красным цветом. Это система, в которой будут сопоставляться товарные и финансовые потоки, которая окажет существенное влияние на прозрачность налогового администрирования.

«Нам будут понятны обороты всей розничной торговли»
— Правительство выбирало между введением налога с продаж и повышением НДС. Налог с продаж сложно собирать. По вашим оценкам, какой может быть собираемость — выше, чем в 90-е? Эксперты Сбербанка оценивают в 50%.

— Я бы не хотел это комментировать.

− Уровень собираемости может быть намного выше?
− Он может быть выше. Я не дам конкретных оценок, но с 2004 г., когда налог был отменен, очень многое изменилось, изменилась наша система администрирования, появились новые возможности. Некорректно сравнивать тот период и настоящий.

— По вашим ощущениям, все ли регионы, если дать им такую возможность, будут вводить налог с продаж?

— Не знаю. Крупные регионы скорее всего захотят. Но будут учитывать и издержки для налогоплательщиков. Это решение и политическое, и экономическое.

— Стоит ли увязывать возможность регионов вводить налог с продаж с внедрением новой контрольно-кассовой техники, которая позволит в электронном виде отправлять данные в ФНС? Такие варианты обсуждаются.

— Не стоит! Это никак не связано. Мы и так улучшаем администрирование в области розничной торговли. Это абсолютно очевидно. На основании постановления правительства, подписанного 14 июля, мы проводим эксперимент в четырех регионах: Москве, Московской области, Калуге, Татарстане. Он продлится до 1 февраля 2015 г. Задача — построить достаточно простую систему взаимодействия налоговой службы с налогоплательщиками. В чем суть? Кассовыми аппаратами могут быть любые гаджеты, которые имеют необходимое программное обеспечение и на которые установлены специальные устройства, позволяющие автоматически направлять в налоговую информацию о каждой транзакции. Информация на них должна быть защищена, линейка гаджетов сертифицирована нами. Это уменьшит издержки бизнеса, в том числе малого, которому не придется платить за обслуживание техники. Будет конкуренция между производителями таких устройств и программного обеспечения. Будут гарантированы права покупателей. Мы хотим сделать эту базу для всех доступной. И наконец — это прозрачность налоговых отношений: нам будут понятны обороты всей розничной торговли, всех точек.

«Мы не чувствуем какого-то охлаждения»
— Расскажите об итогах проверки трансфертных цен.

— Законом предусмотрены этапы внедрения новых правил контроля трансфертных цен, поэтому первые проверки были назначены только этой весной. Мы прежде всего сконцентрировали внимание на сырьевых отраслях и внимательно изучали структурирование сделок через низконалоговые и офшорные юрисдикции — Британские Виргинские острова, Кипр, Швейцарию. Была получена и проанализирована информация более чем о 200 млн сделок. Это было тяжело. Начато более двух десятков выездных проверок. Но мы абсолютно открыты к диалогу с проверяемыми компаниями. Смысл контроля за трансфертным ценообразованием не в том, чтобы проводить проверки, а в том, чтобы компании самостоятельно заплатили налоги, исходя из рыночных цен. Это очень важно. В результате во время предпроверочного анализа более 300 налогоплательщиков самостоятельно, не дожидаясь проверки, увеличили базу налога на прибыль на 6,7 млрд руб. Еще 1,4 млрд руб. было дополнительно начислено и уплачено. На 1 млрд руб. были уменьшены убытки.

— Насколько сложно будет следить за выполнением будущего закона о контролируемых иностранных компаниях (КИК; обязывает платить в России налог с нераспределенной прибыли иностранных структур, контролируемых российскими резидентами)? Всем владельцам иностранных компаний подавать уведомления, даже если они их не контролируют? Сможете поверить такой объем данных?

— Это менее трудоемкая задача, чем проверка контролируемых сделок в трансфертном ценообразовании.

Налог для КИК появился в 60-е гг. в США. Дальше другие страны стали подхватывать. Это вопрос в повестке G20, часть плана BEPS [план по борьбе с налоговой минимизацией — Base Erosion and Profit Shifting]. И очень здорово, что мы движемся в этом направлении.

Но мне кажется, стоит начать с процедуры, которая обяжет российских бенефициаров, использующих схемы с офшорными компаниями, включать эти доходы в налогооблагаемую базу здесь. Чтобы они могли заплатить налоги и спокойно себя чувствовать. Это первый этап.

Кроме того, без обмена информацией закон не заработает. В конечном итоге все упирается в обмен информацией. В первую очередь к его инструментам следует отнести Международную конвенцию по оказанию взаимной административной помощи в налоговых вопросах. Россия присоединилась к ней и после ратификации сможет запрашивать информацию у других стран-участниц, осуществлять спонтанный и автоматический информационный обмен. Мы получим право проводить налоговые проверки за рубежом, а также совместные налоговые проверки. У нас появляется право на административную поддержку при взыскании налоговой задолженности из-за рубежа. К конвенции присоединилось уже 60 стран, что особенно важно — офшоры: Бермуды, Кайманы, Британские Виргинские острова, Джерси и т. д.

В рамках конвенции ОЭСР разработала и опубликовала «Глобальный стандарт автоматизированного обмена информацией о финансовых счетах». Налоговые органы будут получать информацию от своих финансовых институтов и ежегодно автоматически обмениваться ею с коллегами из других стран. Более 65 юрисдикций, включая Россию, взяли на себя обязательства по скорейшему внедрению стандарта. В частности, группа из 45 юрисдикций, разных по размеру и ресурсам, пришла к соглашению об автоматическом обмене информацией в соответствии с единым графиком, по которому первый обмен состоится в конце 2017 г. В феврале 2014 г. министры финансов G20 договорились, что на встрече в сентябре 2014 г. будет разработан подробный план внедрения единого стандарта. Но чтобы Россия могла присоединиться к этому механизму, нужно ратифицировать конвенцию.

— А ФНС технически будет готова к такой работе?

— Думаю, потребуется два года с начала ратификации, чтобы подготовиться к автоматическому обмену: год примерно на разработку нормативной базы и полгода — на решение технических вопросов. ФНС уже ведет подготовительные работы. Но мы не сможем начать внедрение механизмов обмена, пока конвенцию не ратифицируют, — сейчас все зависит от этого.

— А будут ли другие страны с нами взаимодействовать?

— Мы не чувствуем какого-то охлаждения, более того, сейчас мы будем проводить семинар по налоговой задолженности и ждем более 50 участников из-за рубежа. Это представители Франции, Великобритании, Голландии, Швеции и др.

— Некоторые компании заявляли о переносе центра прибыли в Россию. Это редкие исключения или тренд?

— Таких случаев много. Более десятка крупных холдингов. И тренд развивается. Когда президент объявил курс на деофшоризацию, многие владельцы бизнеса и представители бизнес-ассоциаций обращались в налоговую службу с вопросом, как правильно это сделать, обсуждали налоговые последствия. Сейчас мы готовим законодательные нормы по горизонтальному мониторингу, которые позволят компаниям получать разъяснения ФНС.

— С какими офшорами обсуждается подписание соглашений об обмене информацией?

— Правительство одобрило типовое соглашение об обмене информацией по налоговым делам. Это основа для переговоров с иностранными государствами. ФНС предложила Минфину провести переговоры по заключению соглашений с Лихтенштейном, Британскими Виргинскими островами, Каймановыми и Багамскими островами, Гибралтаром, островами Джерси, Гернси, Мэн.

Кроме того, типовое соглашение позволяет ФНС не только получать информацию, но и принимать участие в налоговой проверке (присутствовать при опросе физических лиц и проверке документов) на территории другого государства.

— О судьбе самой ФНС. Обсуждается ли объединение ФНС и ФТС? И на базе какого ведомства?

— Со мной никто это не обсуждал. Я слухи не комментирую.

"Ведомости", ФНС России